I знов нестерпно тихо настае
якась чужа зухвала веремiя,
де тiнь моя мене не впiзнае,
де голос мiй - i той менi чужiе.
Я там мовчу. Задихано мовчу.
Я там слова навшпиньки обминаю.
Мов хрест важкенний, душу волочу,
i сам себе на ньому розпинаю.
Я там мовчу. Приречено мовчу
пiд тихим криллям втомленого дому
i знов свiчу мовчання, як свiчу,
за упокiй собi ж таки самому.
...Дощу предовгi пальцi на шибках
заграють щось достоту, як музики,
що й звiдкiлясь прийде до мене страх
поглянути, чи став на гранi крику.
Та вiн лиш мить торкаеться плеча
i геть iде, не взявши анi звуку,
i знов мое мовчання, як свiча,
пооддаль слiв блукае тихоруко.
Над ним небес дiрявий балаган.
Над ним пригасле мiсячне багаття...
Та цiлий гурт немовлених благань,
якi все бiльше схожi на прокляття.